Книжное. :)
Jun. 15th, 2010 05:09 pm![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
belchesterКак отмечает Стивен Фрай: «Первым делом, обязан предупредить вас, что попытка прочесть эту книгу в один присест, точно какой-нибудь захватывающий роман или возвышающую душу биографию, была бы безумием. На банкете литературы «Пресс-папье» следует отвести роль экзотического соуса, в который и изголодавшийся, и пресыщенный читатель обмакивает время от времени кусочек, отломанный от маисовой лепешки его или ее любознательности.»
И в самом деле, проглотить ее в один присест сложно. Каждый очерк хочется смаковать подольше. :)
В очередной раз понимаю, что не зря люблю профессора Трефузиса (ну и что, что он всего лишь выдуманный персонаж – зато кем!) еще со времен «Лжеца».
«Образование – это то, что вы сами даете детям, чтобы освободить их от предрассудков и моральных банкротств предшествовавшего поколения. Что до свободы, таковая в программе нынешних законодателей не значится. Свобода покупать акции, услуги врачей или жилые дома – это пожалуйста; свобода покупать все что угодно. Но свобода думать, бросать вызов, производить изменения. Боже оборони.»
Статьи – это отдельное удовольствие. Очень здравые размышления про, казалось бы, мелочи, о которых мало задумываешься, потому что они сами собой разумеются. А если учесть, что это писалось около двадцати лет назад, то и вовсе удивительные.
Даже о том, как писалась статья «ни о чем» можно, как оказалось, написать интересно. Особенно умиляет ремарка: «Тише, тише… человек мучается. Всего через несколько недель после сочинения им статьи «Решительно ни о чем» он высасывает из пальца статью о том, как он писал статью… таки вывернулся, собака.»
Понравилось слишком много, чтобы цитировать все, но и удержаться сложно. Потому – самое любимое:
«Открытие, что ты не можешь ненавидеть людей, а можешь ненавидеть лишь то, что они делают и говорят, до чрезвычайности важно.»
«Тот же «слепой» – это не эвфемизм, в нем ничего пренебрежительного или чрезмерно технического нет.
Я понимаю, радетели слепых и инвалидов навязывают нам эти новые слова в попытках проявить «позитивный подход», однако меня страшно тревожит то обстоятельство, что при этом срабатывает закон уменьшающейся доходности. Выражение «физически неполноценный» было поначалу новым и «позитивным», как некогда и «инвалид», однако каждое из них оказывалось недолговечнее своего предшественника.»
«Если вы любите кого-то – сына или дочь, например, – вы не закрываете глаза на их недостатки, не затыкаете уши, когда дети ваши подают повод для критики, которая может принимать вид школьных характеристик, жалоб соседей или свидетельств ваших собственных глаз; вы ощущаете стыд и гнев и прилагаете все силы к тому, чтобы исправить их недостатки. Вам хочется, чтобы ваши дети выросли хорошими людьми, людьми, с которыми приятно иметь дело. Так давайте относиться подобным же образом и к нашей стране. Патриотизм, закрывающий глаза на недостатки и глухой к критике, это никакой не патриотизм.»
«Суеверие не безвредно. На самом деле быть суеверным – плохая примета. По той простой причине, что дуракам в этом мире, как правило, не везет.»
«Критика подобна телесным наказаниям: ее можно считать полезной для тех, кого ей подвергают, однако перспектива получить в итоге людей, которым внушили, что избивать детей – дело самое благое, выглядит куда более страшной, чем мир, наполненный непоротыми юнцами. Возможно, «стандарты» искусства у нас и понизились, но не до уровня же стандартов критики, верно?»
Наконец дошли руки до Хэрриота. И, поскольку первую часть попросила в то время еще беременная сестра, взялась читать вторую часть второй (по старому варианту) книги трилогии.
И сразу же – много открытий чудных. Даже интересно стало, сколько всего выбросили при издании в советское время.
Больше всего бросается в глаза, что исключили практически всякое упоминание о военных годах. В первой и второй части старого образца упоминание о том, что молодой ветеринар уходит служить в авиации есть только в самом конце (в количестве нескольких строк), а в третьей – в начале упоминается, что человек вернулся к практике после длительного перерыва (на военные действия) и еще помню упоминание о том, как везучему Тристану Фарнону повезло служить по специальности – ветеринаром.
Непонятно только, зачем? Наши люди были вполне в курсе, что Великобритания участвовала во Второй Мировой. Так почему? Чтобы не сравнивали строгость военной дисциплины в курсантских училищах? Чтобы не спрашивали, почему уходящему в самоволку в военное время курсанту грозила «всего лишь» тюрьма? Или чтобы не удивлялись, почему их так долго и тщательно готовят? Ну не бумаги же им жаль было, в самом деле!
А мне очень понравились истории из курсантско-армейской жизни. Расквартирование в пустующем шикарном отеле, муштра, самоволки (две штуки) к беременной жене, наблюдения за товарищами по службе и взятый из дому ветеринарный справочник большого формата. Впрочем, справочник есть и предыдущем издании.
«Накануне вечером, когда Хелен укладывала мой чемодан, я засунул под рубашки и носки "Ветеринарный словарь" Блэка. Том весьма объемистый, но меня ожег страх, что я могу забыть чему учился, и я тут же придумал взять его с собой, чтобы прочитывать каждый день страницы две, освежая память.»
Теперь обязательно нужно будет отыскать-таки третью часть нового издания – там про путешествия в Россию тоже есть но наверняка тоже многое было вырезано (старый вариант выглядит очень уж тоненьким по сравнению с новым).
И в самом деле, проглотить ее в один присест сложно. Каждый очерк хочется смаковать подольше. :)
В очередной раз понимаю, что не зря люблю профессора Трефузиса (ну и что, что он всего лишь выдуманный персонаж – зато кем!) еще со времен «Лжеца».
«Образование – это то, что вы сами даете детям, чтобы освободить их от предрассудков и моральных банкротств предшествовавшего поколения. Что до свободы, таковая в программе нынешних законодателей не значится. Свобода покупать акции, услуги врачей или жилые дома – это пожалуйста; свобода покупать все что угодно. Но свобода думать, бросать вызов, производить изменения. Боже оборони.»
Статьи – это отдельное удовольствие. Очень здравые размышления про, казалось бы, мелочи, о которых мало задумываешься, потому что они сами собой разумеются. А если учесть, что это писалось около двадцати лет назад, то и вовсе удивительные.
Даже о том, как писалась статья «ни о чем» можно, как оказалось, написать интересно. Особенно умиляет ремарка: «Тише, тише… человек мучается. Всего через несколько недель после сочинения им статьи «Решительно ни о чем» он высасывает из пальца статью о том, как он писал статью… таки вывернулся, собака.»
Понравилось слишком много, чтобы цитировать все, но и удержаться сложно. Потому – самое любимое:
«Открытие, что ты не можешь ненавидеть людей, а можешь ненавидеть лишь то, что они делают и говорят, до чрезвычайности важно.»
«Тот же «слепой» – это не эвфемизм, в нем ничего пренебрежительного или чрезмерно технического нет.
Я понимаю, радетели слепых и инвалидов навязывают нам эти новые слова в попытках проявить «позитивный подход», однако меня страшно тревожит то обстоятельство, что при этом срабатывает закон уменьшающейся доходности. Выражение «физически неполноценный» было поначалу новым и «позитивным», как некогда и «инвалид», однако каждое из них оказывалось недолговечнее своего предшественника.»
«Если вы любите кого-то – сына или дочь, например, – вы не закрываете глаза на их недостатки, не затыкаете уши, когда дети ваши подают повод для критики, которая может принимать вид школьных характеристик, жалоб соседей или свидетельств ваших собственных глаз; вы ощущаете стыд и гнев и прилагаете все силы к тому, чтобы исправить их недостатки. Вам хочется, чтобы ваши дети выросли хорошими людьми, людьми, с которыми приятно иметь дело. Так давайте относиться подобным же образом и к нашей стране. Патриотизм, закрывающий глаза на недостатки и глухой к критике, это никакой не патриотизм.»
«Суеверие не безвредно. На самом деле быть суеверным – плохая примета. По той простой причине, что дуракам в этом мире, как правило, не везет.»
«Критика подобна телесным наказаниям: ее можно считать полезной для тех, кого ей подвергают, однако перспектива получить в итоге людей, которым внушили, что избивать детей – дело самое благое, выглядит куда более страшной, чем мир, наполненный непоротыми юнцами. Возможно, «стандарты» искусства у нас и понизились, но не до уровня же стандартов критики, верно?»
Наконец дошли руки до Хэрриота. И, поскольку первую часть попросила в то время еще беременная сестра, взялась читать вторую часть второй (по старому варианту) книги трилогии.
И сразу же – много открытий чудных. Даже интересно стало, сколько всего выбросили при издании в советское время.
Больше всего бросается в глаза, что исключили практически всякое упоминание о военных годах. В первой и второй части старого образца упоминание о том, что молодой ветеринар уходит служить в авиации есть только в самом конце (в количестве нескольких строк), а в третьей – в начале упоминается, что человек вернулся к практике после длительного перерыва (на военные действия) и еще помню упоминание о том, как везучему Тристану Фарнону повезло служить по специальности – ветеринаром.
Непонятно только, зачем? Наши люди были вполне в курсе, что Великобритания участвовала во Второй Мировой. Так почему? Чтобы не сравнивали строгость военной дисциплины в курсантских училищах? Чтобы не спрашивали, почему уходящему в самоволку в военное время курсанту грозила «всего лишь» тюрьма? Или чтобы не удивлялись, почему их так долго и тщательно готовят? Ну не бумаги же им жаль было, в самом деле!
А мне очень понравились истории из курсантско-армейской жизни. Расквартирование в пустующем шикарном отеле, муштра, самоволки (две штуки) к беременной жене, наблюдения за товарищами по службе и взятый из дому ветеринарный справочник большого формата. Впрочем, справочник есть и предыдущем издании.
«Накануне вечером, когда Хелен укладывала мой чемодан, я засунул под рубашки и носки "Ветеринарный словарь" Блэка. Том весьма объемистый, но меня ожег страх, что я могу забыть чему учился, и я тут же придумал взять его с собой, чтобы прочитывать каждый день страницы две, освежая память.»
Теперь обязательно нужно будет отыскать-таки третью часть нового издания – там про путешествия в Россию тоже есть но наверняка тоже многое было вырезано (старый вариант выглядит очень уж тоненьким по сравнению с новым).
